Максим Пучков

Архитектура пространственного

”гипертекста”: поиск стратегий

Архитектура традиционно понималась как деятельность по оформлению (или формированию) пространства на основе социальных функций и культурных ритуалов. Культурные ритуалы, фиксированные в различных мифологических, религиозных текстах, социальных конвенциональных нормах диктовали топографию и геометрические параметры реального пространства. Одной из основных категорий архитектурного пространства древнего города являлась категория "места". Место при этом осознается не как точка в однородном пространстве, а как смысловой центр, вокруг которого выстраивается окружение. Идея "места" - это переживание существования в архитектурном пространстве как "здесь и сейчас", фиксированное единство пространства и времени. Образ древнего города фиксировался в устойчивой геометрической форме, которая диктуется содержанием мифопоэтического сознания человечества. Архетипы круга, квадрата, креста как наиболее устойчивые использовались в архитектурной форме, организующей пространство города, а также нашли применение в виде символических представлений образа города в письменности. Мифического миропонимание и доминанта культа, отражались и в устойчивой геометрии пространства города, при этом особую важность имели упорядоченность и геометрические очертания границ. Образ древнего города практически не изменяется и в таком виде транслируется сквозь время. Принцип его строения – иерархический и ансамблевый, поскольку древний город - это отражение града небесного, который вечен и неизменен, и геометрический порядок которого надо повторять в реальном пространстве без искажений. Это пространство имеет по сути дела только два измерения. Третье - существует только как дуалистическая смысловая оппозиция "там" и "здесь". Развитие такого рода до-пространственной культуры продолжалось до эпохи средневековья. Средневековое пространство еще не трехмерно, а представляет собой двухмерное распределение объектов на плоскости, основанное на символических отношениях. Вертикальное измерение готики - не реальная, а экзистенциальная ось. Ренессансная культура совершила переворот в осмыслении структуры пространства - ввела третье измерение в виртуальное пространство живописи и в архитектуру.

В конце ХХ века мы переживаем новую революцию. Перспективная трехмерность, сферическая организация трехмерного пространства вокруг центрального положения наблюдателя замещается иллюзорными пространствами, перетекающими и трансформируемыми. Новая природа пространства - это смещение центров, проницаемость границ и неопределенность расстояний, категория "места" в новом пространстве заменяется дислокацией. Современная архитектура делает одной из центральных категорий категорию "не-места". Физическое пространство восприятия сменяется экзистенциальным пространством переживания, топография пространства заменяется его топологией. И в гипертексте современного города сосуществуют эти противоположные стратегии: стратегия воссоздания "духа места" и стратегия "не-места", то есть стратегия дислокации. Дислокация представляет собой замену уникальности места уникальностью самого пространства, которое может быть дислоцировано в любой точке пространства реального. Архитектура не-места часто рвет связи с ландшафтом и топографическими особенностями. Изменение роли "места" в архитектурном пространстве и развитие связей, разрушающих его однородность, приводит к тому, что на место классической статичной картины мира культуры приходит динамическая схема жизни, которая порождает новые опыты переживания пространства.

Существование в гипертекстуальном пространстве часто воспринимается как поток постоянной смены ситуаций. Нестабильность и "скольжение" с ускорением скорости проживания пространства и времени меняют тактику создания архитектурного пространства. Но на самом деле в гипертекстуальном пространстве сосуществуют две противоречивые парадигмы. Энергия цивилизации сталкивается с идеей вечного возвращения к истокам, которая продолжает существовать всегда. Процесс возвращения или трансляции неизменных принципов прослеживается как в масштабах культуры (любой культуры), что позволяет нам говорить о региональной и культурной идентичности, так и в индивидуальном опыте освоения пространства, основы которого закладываются в детстве. Принцип трансляции означает историчность бытия текстуального пространства города и соотнесенность настоящего с прошлым. Принцип трансформации или прогресса означает возможность развития гипертекста и существования его в будущем. В итоге любая, принимаемая культурой, новая архитектурная форма представляет собой лишь трансформацию исторически сложившейся, поскольку эволюция архитектуры едина с процессом эволюции человека. Кардинально новое отторгается. Трансформация является фундаментальным свойством жизнеспособного текстуального пространства, которое при каждом новом даже небольшом изменении наполняется новым смыслом. Гипертекстуальная система города устойчива к трансформациям, поскольку она объединяет множество интертекстуальных пространств, которые могут изменяться практически независимо друг от друга и независимо от первичной структуры, их объединяющей. Архитектура в структуре гипертекста города является первичным способом упорядочивания пространства, и в ней фиксируется первичная структура образа города, в ячейках которой происходят процессы зарождения, развития и изменения текстуальных пространств. Гипертекст современного города - сложная структура, с большим количеством прочтений, город - книга без классического сюжета. Современный город в целом построен по принципу коллажа, в отличие от ансамблевого принципа древнего города. Гипертекст по сути представляет собой гигантский временной коллаж. Если древний город мог быть прочтен как текст, имеющий одну трактовку, и продуцировал основной образ, то гипертекст города современного можно "прочесть" бесчисленное количество раз, получив множество образов, какие-то из них будут сопоставимы, какие-то – нет (рис.1). Несмотря на это, современный город создает основной образ себя в сознании человека, получаемый в результате наложения образов, порожденных интертекстуальной игрой пространств.

Осознание и использование пространства как сложной системы четырех измерений характерно для урбанистической картины в ХХ веке - веке осознания принципов самоорганизации жизни и вариативности бытия. Сосуществование в городской среде различных культур обогащает поэтику архитектурного пространства современного города. Процесс возникновения и развития субкультур приводит к появлению новых социальных ритуалов и порождает множество смысловых концепций создания архитектурного пространства. В результате гипертекстуальное пространство современного мира поливалентно и плюралистично. В нем сосуществуют различные стратегии осмысления пространства и проживания в нем. Каковы роли и функции архитектора в этой ситуации: как ему выполнять свою задачу по обеспечению комфортного существования человека в ”уплотняемом”, нестабильном и перенаселенном пространстве, не возвращаясь ни в область технологических утопий модернизма ни к ностальгии неоклассики?

<HYPERTEXT>

text1.....text2.....text3......textn.........................text n+1

text1a......text2a.................text3a..............................text n+1a

text1b..................text2b.............................................................................text "x"....................?..?.....??

Рис.1

Можно определить два переломных момента в истории, момента выбора дальнейшего пути возможного развития эстетической структуры пространственного текста: выявление ”метаязыка” и ”метатекста” в архитектуре (конструктивизм и модернизм) и возникновение ”гипертекста”. Исследование показало, что архитектура и язык (письменный) этих исторических эпох обладают сходной структурой и формой (стилевой, синтаксически-композиционной), которую можно формально выявить, эти структуры раскрывают процессы мышления человека, выстраивания им ”точки пересечения” физического мира с миром духовным в процессе бесконечного написания и переписывания пространственных поэм городов.

Пространство по сути представляет собой сложную семиотическую систему, объединяя множество языков, если определить термином ”язык” сложившийся и используемый человеком инструмент передачи смысла. Связь архитектоники здания и архитектоники философского дискурса была отмечена и Хайдеггером, который ассоциировал философскую концепцию с архитектурным сооружением, поскольку в ней есть доктрина, основа, базис, платформа, здание и т.д., метафизика сродни архитектуре. Но, вместе в тем, надо заметить, что ”текст” современного пространства не существует без контекста и подтекста. По М.Бахтину, эстетика пространства находит свое выражение не только в концепции пространства, но в большей степени в процессе диалога между читателем смысла пространственного текста, автором и самим текстом, любой текст не является тестом в себе, он – лишь вершина айсберга, погруженного в ”стихию первоначал бытия” (М.Бахтин). Концепция поэтики архитектурного и городского пространства и концепция пространственного текста города заключаются в рассмотрении в первую очередь взаимосвязи функциональной и технической стороны архитектуры и её эстетической структуры, воображаемой реальности символов, знаков и метафор, стоящих за фасадом архитектурной формы. Модель ”семиосферы” Лотмана хорошо показывает сложность строения современного пространственного текста города. Одним из основных свойств сложной семиотической системы–семиосферы является ее стремление к развитию, перестройке своей структуры, одной из которых является пространство. Периферия динамической системы накапливает структуры, которые на следующем этапе могут стать на место ядра семосферы. В рамках семиотической системы можно выделить метаязык описания, существующий как под-язык (или над-язык). Система метаописаний описывает реальность. Любая семиотическая, и в том числе архитектурно-пространственная система достигает фазы канонизации, когда она обретает собственную систему устойчивых значений (хотя, возможно, существует только две по настоящему универсальные архитектурные системы – древнегреческая и модернизм). Выбирая правила собственного языка, система становится каноном, на котором возможно сделать бесконечное количество вариаций. Канон - это система значений, только для него возможен словарь форм, который и будет метатекстом. Эти процессы колебаний, перехода от стремления разрушить старый метатекст и старую эстетику пространства к стремлению закрепить новый канон, повторяются, изменяя характер поэтики пространственного текста. Иерархия системы семиосферы выстраивается в движении от базисных знаков к комплексным. Коды, описывающие реальность, развиваются, становятся все более и более конвенциональными. Абстрактные коды – форма конвенциональных кодов, описывающая любые процессы. Коды – это модели перевода значений и прочтения смыслов.

В процессе развития семиосферы менялись и кодовые структуры пространственного текста города, и в этом процессе можно выделить несколько принципиальных периодов. До-индустриальный город представляет собой текст, который складывается в процессе жизни города, и который прочитывается свободно на основе конвенциональных кодов, известных каждому. С момента принятия христианства на Руси Москва символизировала собой земное воплощение небесного града Иерусалима. Структура города была подчинена выражению этой идеи, прочитываемой в структуре основных храмов и пространственных осей города. Развитие образов и символов небесного града в плане выражения – пространственном тексте Москвы, представляющем собой канонический текст-миф продолжалось до конца ХIХ века, до революции, успех которой вызвал коренное изменение архитектурных концепций. В начале ХХ века модернизм и конструктивизм представлял собой стремление создавать новую форму, не опираясь на исторические прототипы. Что представляет собой форма в представлении функционалистов и конструктивистов? Это морфология и синтаксис, ”гигиеническое” восприятие платоновских тел, идей, не отягощенных культурными смыслами. Гигиена восприятия служила принципом модернизма, в пространственной и пластической композиции использовались исключительно простые и чистые формы. Литературные опыты поэтов (в России это были Велимир Хлебников, Даниил Хармс, Владимир Маяковский) по поиску новых эстетических структур совпадают по времени с опытами архитекторов. Ле Корбюзье, к примеру, возвращается к эстетическому восприятию чистой линии, формы как таковой, без отсылки к культурным символам, пытаясь создать словарь линий, выделить принципы композиции, самые фундаментальные. А.Веснин ”вскрывает" (почти хирургически) архитектуры прошлых эпох, стремясь выявить язык ”чистого” пространства, формы архитектуры как игры сил, воспринимаемых через материальную форму визуально, для прочтения которой человеку практически не требуется специальная подготовка.

Архитектура конструктивизма – это поиск чистоты пространственных форм, переживания пространства и прочитывания смысла архитектурного сооружения без посредничества стилевых форм, архитектурных символов и деталей. Снятие слоя стилевых форм обнажило структуру пространств, где стена – прежде всего граница, плоскость; колонна – стержень, а коридор и пролет лестницы представляют собой вектора. Поскольку в конструктивизме спектр использования архитектурной символики был искусственно сужен, потребовалось найти другие средства эмоционального воздействия. Именно в процессе поиска этих средств и были сделаны композиционные открытия архитектуры конструктивизма, которые используются и в современной архитектуре. Отношения форм в конструктивизме подчинены принципу ”метатекстового” моделирования. Он состоит в том, что конструктивизм вскрывал целенаправленно традиционную архитектуру и оперировал ”сверхстилевыми” категориями архитектурного языка. Метаязык конструктивизма независим от контекста и требует отказа от художественной пластики, перехода на язык абстрактных кодов, язык отношений форм и пространств. Пространственный текст в такой интерпретации техничен, это – программа на выполнение, каждый элемент – функционален, тектоничен, его место и значение определено, а пространственный язык ”создает программму” для социального поведения.

Выделение пространственного метаязыка явно разделило эстетическую структуру архитектурного пространства на абстрактно-кодовый и иконически-пластический уровни. Но в конце ХХ века механистическая картина пространства сменилась семиотической картиной. Постиндустриальная культура с бурным информационным развитием создала новые формы эстетических структур пространства, обусловленные технологическими достижениями. Возникновение нелинейного письма и HTML, VRML языков косвенно повлияли и на поэтику реального городского пространства. ”Пространственный гипертекст” только начинает расти, вырабатывая принципы собственного роста, динамически развиваясь, используя имеющийся багаж пространственных образов. Каким он будет? Архетипы и первичные формы человеческого восприятия пространства неизменяемы, это база, на основе которой развертывается спектакль пространственных форм, но хотя механизм зрения и восприятия остается тем же, но способность понимать пространство меняется. Можно увидеть, что в семиотической пространственной среде идет борьба двух крайне противоположных принципов – принципа сложности (или принцип дополнительности), который состоит в возрастающем усложнении систем, стоящих между человеком и реальностью, в произведении систем для создания новой реальности – реальности игр в символы и знаки, где означающее – только ступенька в еще одному обозначающему. Эти смыслы, следы в пространстве представлений, усложняются, но только для подготовленного читателя, достигая высшего уровня – метафор. Противоположный принцип – это принцип упрощения, редукция смысла пространства Быстротечность и временность архитектуры, скольжение по пространству, приводят к установлению множества новых, временных отношений с формой и со смыслом, упрощению системы значений, безличности среды и пространства, отсутствию отождествления себя со средой, попыткой заменить деятельность в реальном пространстве активной деятельностью в пространстве виртуальном. И, можно сказать, что задача современного архитектора состоит в нахождении баланса между этими крайностями.

Библиография

Бахтин, М.М.

1979 Эстетика словесного творчества.- М.: Искусство.

Вайбель, П.

1997 Искусство и архитектура в эпоху киберпространства // Художественный журнал. №16.

Тоффлер, А.

1995 Футурошок.- М.: Лань.

Фуко, М.

1994 Слова и вещи: Археология гуманитарных наук.- С-Пб: А-КАД.(ч.1, ч.2).

Dreyer, C.

1998 On the poetics of urban space // The Man and the City: Spaces, forms, meanings. V.I. Ekaterinburg: Architecton.

Резюме:

Доклад посвящен проблеме комфортной автономности проживания человека в архитектурном пространстве пост-индустриального города. Исторически характер отношений человека с пространством менялся: от трансформации природного пространства до этапов создания пространства ”виртуального” мира, где новые возможности установления коммуникационных связей уже сегодня разрушают структуру физического пространства, делая его ”виртуальным”, превращая реальный архитектурный ландшафт города в набор узловых точек и связей между ними. Этот образ соответствует структуре кибер-пространства ”всемирной паутины”. Современный город может быть истолкован не как пространственно-календарный текст, а как ”гипертекст” - система многослойной нелинейной организации текстуального пространства, обладающая способностью к саморазвитию. Каковы роли и функции архитектора в этой ситуации: как ему выполнять свою задачу по обеспечению комфортного существования человека в ”уплотняемом”, нестабильном и перенаселенном пространстве, не возвращаясь ни в область технологических утопий модернизма ни к ностальгии неоклассики?