4. г. изд. май 1999 |
Юрий Волчок АРХИТЕКТОНИКА
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ |
Современное понятие теории интертекстуальности
позволяет "ввести историю в структуру текста". При этом "прочитываемое" (переживаемое)
нами в повседневности состояние городской среды - это также текст, равно как
и произведение кино - или изобразительного искусства. И они, разумеется,
также имеют свою структуру и свои взаимоотношения с историей и культурой. История в логике интертекстуального подхода - менее всего интересуется хронологической последовательностью событий. Значительно важнее их совокупность, единовременно, как правило, переживаемая нами. Здесь отдаленное и недавнее прошлое, а порой - и будущее сосуществуют каким-то образом в жизни каждого из нас. Всякий текст, город или его самоценный фрагмент создают свое индивидуальное "интертекстуальное пространство", по-своему его организуя. Именно организация "личного", индивидуального интертекстуального пространства фрагментов городской структуры, устройство их и интересует нас здесь в первую очередь. Понятие "устройство" - локализует возможности архитектонического мышления и деятельности применительно к этому разговору. Город - наиболее емкий, на мой взгляд, объект интертекстуального осмысления. Сосуществование его структурных элементов с историей и культурой много сложнее и богаче смысловыми оттенками нежели результаты любого другого вида профессионального творчества. Но все ведущие авторы этого направления в гуманитарной науке; в частности, Ж.Делез, М.Дюфрен, Ю.Кристева и другие - к проблемам архитектуры и города с этой точки зрения интереса практически не проявляют. В какой-то мере возможно только Ж.Деррида, которого науковедческая традиция, активно складывающаяся в этом научном сообществе, в наши дни, причисляет его и к своему направлению, а не только деконструктивизму, где его лидерство никем не оспаривается. Об интертекстуальности в кино в первой половине девяностых годов писал известный теперь российский культуролог Михаил Ямпольский, ныне живущий и успешно работающий в Нью-Йорке. И, наконец, нельзя не сказать о 9-ом по счету международном конкурсе проводимым Международным Центром Дизайна в Осака. Этот конкурс, равно как и все предыдущие, организованные этим Центром - конкурс на понятие, а не на объект. 9-ый конкурс посвящен понятию "интертекстуальность". По японски - "аму". Среди номинаций конкурсной программы есть и отдельный раздел (раздел "Д"), в котором собираются архитектурные и градостроительные проекты. Этот конкурс, как всегда привлек к себе внимание. Более 1000 работ со всего мира было подано на первый тур конкурса, который завершился в марте этого года. Второй тур продолжается сейчас и сроки подачи проектов - в июне. Осенью будет организована итоговая выставка победителей. В чем видятся основные проблемы полноценного включения истории в структуру городской среды и в собственно архитектурный контекст? В Москве, а начиная разговор об интертекстуальности в архитектуре, более широкие обобщения явно преждевременны и противопоказаны, поскольку в этом случае история окажется чрезмерно условной, усредненной, обезличенной, обсуждение этой проблемы особенно интересно. Почему?. Основные проблемы архитектуры в нашем городе, на мой взгляд, предопределены тем, что ее привычно принято определять как искусство пространственное. Но живет она (архитектура) не в безвоздушном пространстве, а в городе и во времени: поэтому архитектура в равной мере - искусство и временн(е. И все качественно-новое, в городе возникающее, - суть результат поисков пространственно-временных образов для конкретного места строительства наиболее уместных и ему адекватных. На сегодня в Москве сложилось (нигде не зафиксированное, но как бы всеми признаваемое или точнее - подразумеваемое) "общее правило": реконструктивное мышление применительно к историческому центру города - "по определению" ретроспективно. Ретроспективное сознание приравнено к историческому. Этому есть достаточно много и вполне веских оснований, вытекающих из реалий истории нашей страны последнего столетия. В первую очередь, как психологическая реакция на них. Но в тоже время историческое миропонимание (пространствопонимание по П.Флоренскому) особенно в контексте Новейшей истории, которому и принадлежит сегодняшний опыт градорегулирования, проявляется в полной мере через выявление подлинной взаимосвязи всегда ключевых для профессионального архитектурного творчества понятий "время-место-пространство". Преодоление от века заложенной в этой триаде конфликтности взаимоотношений - закономерная проблема творчества и сопутствующего ему осмысления устройства застройки на конкретных территориях в городе. Но закономерность в данном случае предполагает естественность в логике как развития содержания и употребления самих понятий, так и бытования городской жизни и культуры. На протяжении длительного времени мы были лишены необходимости осмысления естественного пребывания во времени, а приучены к иной необходимости - и по сей день, по многим причинам активно реализуемой - различных манипуляций над временем: ускоряем его, либо пытаемся остановить или выразить через понятия совсем иного смыслового круга. Место - понятие еще более загадочное в нашей истории Новейшего времени. Но, строго говоря, приходится констатировать, что подлинной загадки в этом нет, поскольку нет и полноценного осознания самого понятия "место". Все приезжавшие в Москву крупные писатели, мыслители будь то в 20-е, 30-е, 60-е годы или в последнее время - как Ж.Деррида (в 1990 г.) и И.Г.Пригожин (в начале 1994 г.) удивленно обращали внимание на полное отсутствие культуры восприятия места, уважения к нему в нашем городе (на взгляд европейского наблюдателя). Жизнь "без места" в общественном сознании закономерно нашла свое отражение и в языке: приставку "при" мы заместили приставкой "пре". Перестройка - (а применительно к городу и по сей день реконструкция понимается зачастую именно таким образом), а не "пристройка", т.е. накопление со временем городских историко-культурных и архитектурно-художественных ценностей, определяет в основном общественное и, как следствие, профессиональное сознание. Кстати, когда Нобелевский лауреат Илья Пригожин, уроженец Москвы, давно живущий в Бельгии, куда уехал с родителями в 4-х летнем возрасте, был в Москве, то у меня была возможность показать ему город и очень интересно, что он в сопутствующем разговоре подтвердил соображение о том, что и применительно к его научным интересам и в логике интерстекстуальности город - наиболее емкая и удачная модель для осмысления взаимообщений понятий "порядок" и "хаос" в границах единого или точнее - целостно функционирующего организма, каким и является город. И только определенная интровертность, невыявленность (замкнутость в себе) наук о городе не позволяет полноценно использовать его (город) как модель в иных, собственно гуманитарных построениях. Бахтинское понятие "хронотоп" получило во всем мире значительный резонанс именно как попытка осмыслить взаимоотношение понятий "время и место". Но и по сей день во многих текстах, где трактуются различные производные, вослед и вокруг этого понятия, оно интерпретируется не как взаимоотношения времени и места, или пребывания времени на данном месте, или приращения нового качества, со временем созревающего, на том или ином месте, а качественно иначе - привычнее - взаимосвязи времени и пространства. Понятие места как бы замещается в этой конструкции понятием пространства. Именно замещается, вытесняется, преодолевается. Хотя в начальном понимании должно было быть все наоборот: понятие пространства растворяется в содержании индивидуально очерченного места, персонифицируется в нем, обретая имя собственное. Неестественность восприятия времени закономерно приводит к искусственности проектирования в пространстве. "Овладение пространством", "покорение пространства" и многие другие аномальные по сути, но достаточно последовательно понимаемые в историческом контексте словосочетания - логично дополняют сложившуюся конструкцию взаимоотношений понятий "время-место-пространство". Опыт диалога с историей здесь без сомнения окажется весьма полезным, впрочем как и внимательный интерес к современному мировому опыту в развитии архитектурного процесса. Именно в развитии - в динамике. И в этом одно из основных обретений в профессиональном сознании московских архитекторов за последние десять лет - умение мыслить не сменой статических картин наложения, напластования временных слоев, а в динамике, слитном движении времени, т.е. именно то, что и становится интертекстуальностью. Но навык осмысливать архитектуру во времени дается с большим трудом. Добавляет проблем и устоявшееся представление об архитектурном ансамбле как единовременном понятии. Отсюда при реконструкции - новое и старое должно составить "ансамбль", по облику своему как бы одному времени принадлежащий. При этом желательно, чтобы возникло ощущение если и не исторической подлинности, то исторической ценности вновь создаваемого объекта в пространстве данного места. Эффект при этом неизбежно может быть только обратным, так как ставится под сомнение историческая подлинность и девальвируется ценность достоверно исторических фрагментов на данном месте существующих. Понятие "ансамбль" обретает полноценную работоспособность, когда из только пространственного, формирующего содержание и культурологические смыслы во временной "горизонтали", перерастает в понятие "ансамбль во времени", способное собирать, накапливать нанизываемый с течением времени в пространстве данного места разнообразный исторический опыт. Истинное изменение в отношении к архитектурно-строительному творчеству, реконструкции застройки и градоосмыслению может произойти только тогда, когда в профессиональном и общественном сознании кристаллизуется новая конструкция взаимоотношения понятий "время-место-пространство". Возможно ключевая проблема, связанная с этим: разное понимание целостно-ценностных закономерностей применительно к историческому наследию и наследию Новейшего времени. Но подвижность Новейшей истории и всегда непростые взаимоотношения ее с исторической культурой - действительно общее правило и не только для нашего века и нашего города. Всегда существовало свое "новейшее время" и современникам его приходилось решать ту же по постановке задачу: искать основания для диалога между прошлым и настоящим и конструировать "картину миропонимания", способную соотнести Новейшее время с историческим опытом? И город на эти поиски чутко реагировал. Представления о пространстве, времени и закономерностях их совместного бытования в ХХ веке разительно отличаются от предшествующих. Да и внутри нашего столетия они значительно меняются. Принадлежащая Бахтину формула-метафора "здесь и теперь", ставшая общим местом для культуры последней четверти века, строго говоря, вобрала в себя исторический опыт конца XIX века - первой трети века нынешнего. Сегодня, есть основания интерпретировать ее несколько иначе: "Здесь и везде. Теперь и всегда". В таком виде она в большей мере адекватна и реалиям культуры наших дней, и задачам реконструкции исторического города, этим реалиям соответствующим. Как же искать естественно воспринимаемую при этом взаимосвязь пространства, места и времени? Наиболее перспективно попытаться сделать это через понятие "автобиография места", поскольку оно обеспечивает главное здесь - непрерывность во времени (а не хронологическую последовательность - что не одно и тоже) Это позволяет восстановить подлинное содержание ключевых понятий: жизнь как движение времени, или, точнее, вместе с этим движением; "связь времен", которая приводит вплотную к проблеме профессионального осмысления бытия во-строительстве и жизни на Месте. "Сопряжение" - основное для архитектонического мышления понятие восстанавливается при этом в полноценно предъявляемых правах. И отсюда как следствие: естественность и законоположенность обсуждения проблемы архитектонической культуры и архитектонической ответственности, способных обеспечить органичное взаимоотношение понятий "время-место-пространство" в масштабах, структуре и целостности восприятия города, а также профессиональное взаимоуважение между коллегами - современниками, равно как и внимание к ним в прошлом и будущем. Нелишне заметить, что весьма скоро и непреложно мы и наше время также будет принадлежать Истории, а совершенное - в девяностые годы - культуре исторического города. Хотелось бы, чтобы История и город эти свершения не отвергли. * * * Иллюстрации 1-ый сюжет:
Взгляд на город в уровне крыш Благодаря эффекту двойственности ощущений, с
одной стороны - ощущаешь себя полностью включенным в городскую среду,
принадлежишь ей, а с другой - уже появляется эффект отстранения, взгляд на
город извне, как бы со стороны, создает наиболее полное представление об
интертекстуальном пространстве.
Икона "Собор всех святых" (XVII век) и старинная
японская картина "Игра в Го", восходящая ко времени Хейан, дают
представление об универсальности понятийного каркаса.
Устройство интертекстуальности объемлет
представления о времени, пространстве и месте.
Купол Брунелески и купол, выражающий образ идеи
абсолютного в условиях монтажной культуры на рубеже ХХI века.
Взаимоотношения (диалог) порядка и хаоса в
контексте реального города. Интертекстуальный подход призван обеспечить
гармонию их взаимосвязи в единое целое, не превращая
объемно-пространственную композицию в общий художественный ансамбль.
- Конкурс 1922-23 гг. на Дворец Труда в Москве.
Конкурсный проект К.Мельникова показательных
жилых домов для рабочих в районе Б.Серпуховской улицы и Щиповских переулков
в Москве, 1927 г.
Проект реконструкции Арбатской площади
К.С.Мельникова.
- Слайды по реконструкции строительной выставки на Фрунзенской набережной в Москве.
- Слайды по реконструкции территории, прилегающей
к стадиону "Красная Пресня" в центре Москвы. |
|